Холодные безразличные стены тюрьмы. И сотни душ, заключенных в ней. Кто-то по собственной вине, а кто-то «случайно». Отвратительные камеры с прогнившими решётками. Здесь холодно. И сыро. А ещё невыносимо душно. Около входа стоят отвратительные стражи Азкабана. Через какой-то промежуток времени они делают обход, и останавливаются рядом с каждой камерой. Это невыносимо.
А вот и он. Некогда бывший довольно привлекательным, молодой блондин. Сейчас же его не узнать. Изодранная мантия, волосы, которые давным-давно никто не расчёсывал, худое тело. Он был похож на живой скелет. Он лежит на скамейке, и что-то чертит на стене. Сколько времени прошло с момента его заключения? Год, два. Он не знает. Времени больше не существует. Здесь его нет. Изредка, словно картинки из немного кино, перед глазами мелькают чёрно-белы сюжеты давно минувших дней.
Азкабан, эта атмосфера выкачали из него последние силы. Он, как и многие заключенные, молит о смерти. Невыносимо больше видеть эти высокие фигуры в плащах, слышать их дыхание, и вспоминать все ужасные моменты своей никчемной жизни. А они заставляют. Они подпитываются теми счастливыми воспоминаниями, которые у него были на протяжении 24 лет жизни. Ужасно, это похоже на какой-то бред. Счастья больше нет, всё погружено во тьму.
Люциус с трудом поднялся, и принял сидячее положение. Кандалы на руках приносили неимоверную боль. Но Малфой её больше не чувствовал. А отец? Он сумел избежать этого всего, как обычно вышел сухим из воды. И Малфой ненавидел его за это. Он оставил гнить его в этой дыре, он оставил его молить небеса о смерти.
Суд был около года назад. Он точно помнил всё то унижение. Его засунули в какую-то отвратительную железную клетку, как опасного преступника. Судили его полным составом суда Визенгамота. Они даже не выслушали его, не предоставили адвоката, чёрт побери!
Посадили ещё этого Блэка, тот так вообще убил своего лучшего друга, и маглов. Беллатрикс, Рудольфус, Рабастан, Алекто, Амикус, Руквуд, Розье. Они посадили всех. Всех, кроме Снэйпа. Тот, как грязная дворняка, которую пнули ногой, скулил, вымаливая прощения. И они его пожалели.
-Ненавижу,- прошипел Люциус. –Ненавижу всех! Всех Вас! Закричал он, со всей силы ударяясь руками о стену, и попытке снять с себя кандалы. На шум, очевидно, пришли дементоры.
-Нет, прошу вас,- хриплый шёпот. Они опять высасывают из него жизненные силы. Перед глазами опять ужасные картины далёкого прошлого. Его охватывает ужас.
-Не надо, умоляю вас.
Они не ведают пощады. Они не умеют прощать…

Дементоры отступают. Наверное, успели насытится. И теперь его обволакивает жалкое подобие спокойствия. Страхи постепенно уходят, оставляя его наедине с самим собой. Опять. Ну сколько можно! Он хватается руками за голову. Мир постепенно гаснет, как спичка, и Люциус угасает вместе с ним. Он опять разговаривает с самим собой.
- Как же ты ужасен, Люциус! -обращается Малфой к самому себе. -Смерти просишь, да? Да ты посмотри на себя! Как тебя испортили эти годы! Да тебя же не узнает! Никто! Ни жена, ни подрастающий сын. А что она ему скажет? Он растёт без отца.. По крайней мере, без настоящего отца. Он издевается сам над собой, хохочет, будто это совсем другой человек.
-Замолчи! Я не хочу тебя слушать! Я вылезу из этой дыры, и тогда ты поплатишься. Он размахивается и со всей силы бьёт по воображаемому противнику. Но вместо того, чтобы попасть по человеку, руки опять врезаются в стену. Люциус опять хохочет.
Это сумасшествие. Оно повсюду. Во взгляде, в движениях, в голосе. От холодности там уже не осталось ничего, на смену ей пришла безразличность. А ведь некогда это был сын самого Абраксаса Малфоя...
Он слышит за стеной голоса. Боже мой, это же человеческие голоса! И принадлежат они кому-то другому, а не ему. Здесь же люди. Надежда, что это пришли за ним, не отступает. Слышится, как щёлкает замочная скважина, открывается решётка и тяжёлая дверь, и на несколько мгновений Люциус оказывается ослеплённым ярким светом, льющимся извне. Потом же, это всё сменяется темнотой и сыростью. Но он здесь не один. Уже не один. Слышатся чьи-то торопливые шаги и хлюпанье воды на полу. Кто-то усаживает его на лавку и смотрит в глаза.
-Люциус, ты слышишь меня? Ты меня узнаешь?
Как же он может его не узнать. Он до сих пор помнит звуки его голоса, его лицо. А он постарел. И взгляд уже не тот, что раньше. Что случилось, отец?..
-Это ты!- кричит он, срывая голос. -Ты!!! Слезы катятся по бледному худому лицу. А потом тишина, нарушаемая лишь позвякиванием цепей на руках заключенного и капаньем воды.
-Как ты мог... - хрипло повторят он.
Он пришёл, чтобы помочь? Как он может помочь? Остаться здесь, вместо него? Поменяться с ним ролями? Ну уж нет. Лучше! Он может его убить. Прикончить страдания.
-Убей меня,- выдыхает Малфой, обессилено ложась на лавку.

Отредактировано Lucius Malfoy (2008-08-08 18:41:36)

Он даже боится дотронуться до Малфоя. Последствия этого могут быть разными. А что, если он накинется? Как дикий зверь, которого держат в клетке и стучат палкой по железным прутьям, дразня. Люциус рукавом грязной рубашки вытирает слёзы, которые катятся по лицу.
-Люциус, я...
-Что? Что ты? Ты мог вытащить меня из этой дыры раньше. Ты мог сделать так, чтобы меня вообще не судили! Да ты мог… я же твой сын! Ты мог сделать что угодно! Ты хочешь меня извести так же, как и мать? - продолжает он свою бессвязную речь. При воспоминании о матери, перед глазами мгновенно появляется её лицо. Тёмные волосы, обрамляющие его правильные черты, прохладный взгляд, и звонкий смех, никак не сочетающийся со всем этим. Её хоронили со всеми почестями, в белом гробу, поместили в родовой склеп Малфоев. Есть обычай первые три дня не заколачивать крышку гроба. Наверное, душа может покинуть мёртвое тело. А что, если она сейчас видит всё это? Что, если она где-то здесь?…
Выхода нет, отсюда выхода нет.
-Как Цисса? А Драко?..- Люциус тяжело поднимается, и садится на лавку. – И как же ты собираешься это сделать?
В глубине души загорается огонёк надежды на спасение. Наверное, этот самый огонёк и помогает многим заключённым избежать сумасшествия. Люди иногда возвращаются потому что там, за стенами этого жуткого места, кто-то их ждёт, и надеется. Этот огонёк не способен потушить даже дементор, высасывающий жизненную энергию.
Не так уж и давно была их с Нарциссой свадьба. Рождение ребёнка… Драко, должно быть, сейчас около двух лет. Скучает без отца? Сердце заныло. Сколько ему тут ещё просидеть? До тех пор, пока не умрёт. Или же до поцелуя дементора. Он, наверное, и не увидит сына больше. Нарциссу в камеру не пустят, а маленького мальчика уж тем более. Незачем травмировать с таких ранних лет психику ребёнка.
Лучше бы суд приговорил их к обычному расстрелу, чем к подобным мукам. Пару дней провести здесь, и свихнёшься, что уж говорить про пару месяцев, или пару лет. Жить всю оставшуюся жизнь в угнетающей обстановке? С дементорами? Каждый день слышать их сиплое зловонное дыхание и молить Господа, чтобы они пришли не за тобой? А как ведут заключённых на поцелуй дементора. Страшно смотреть. На лице печать нескончаемых мук и ужас в глазах. Руки заведены за спину, он отказывается идти, его насильно тащат по грязному полу. Люциус пару раз видел такое, и после этого состояние ухудшалось. Куда потом девают тело, лишённое души? Есть наверное, кладбище этих тел...

бред х)